Содержание → 15 → Часть 4
Глава 17
Часть 4
Рязанец псковскому:
– Надо средственно махать косой, а ты рвёшь. У косе понятия не имеешь. Острамотил Скопскую губернию на всю Европу.
– А ты дай струмент следующий, тогда говори. Такими косами мёрзлое дерьмо сбивать, а не косить.
– Соболезную я не столько об тебе, сколько об лугу. Пошматуешь ни за что…
“В выпитом разе – сурьёзный человек”.
В Ксеньинском лазарете зашёл я в рентгеновский кабинет. Принесли молодого татарина. Тонкий, совсем мальчик, трудно дышит, лихорадочный взгляд. – “Замечательный случай, – сказал врач (артист), – парализованы ноги, а никакого ранения. По-видимому контузия”. Сделали снимок – нашлась пуля в спинном хребте, что изумило ещё больше: нигде никаких признаков входного отверстия. Рассуждали, обдумывали. Татарин тяжело дышал. Подошла сестра: “Люблю я их, татарчат, – ласково утирая ладонью щёку и подбородок его, – такие они милые. Домой хочешь? Ах, ты…” В мутных лихорадочных глазах мальчика блеснула радость, он беззвучно засмеялся, разинув рот, забывая страдания. Служители уносили носилки с татарином, но светлое так и лежало на его лице.
Магическое и великое в ласке женщин.
Жирный голос – похожий на шкворчанье горячего жира.
Брат пишет: по “Русскому Инвалиду” надо скоро ожидать на фронте больших оживлений. Хоть бы ломанули немца! Удастся ли? Всё так напряжено, боюсь катастрофы. На Страстной и на Пасхе не было бы голодных бунтов: всё перед праздником вздорожало на 500%. Прямо надо удивляться нахальству торгового класса. Не кончилось бы разгромлением тыла.
Для домашней работы никого не найдёшь, девчёнка и та за 10 рублей к ребёнку идти не хочет, и правильно: раньше 10 р. были деньги, а что сейчас? И служи сам, и по дому сам, и весна настала, мясо кончилось – сели на жидкую кашу да молоко, вот тебе и лесничий.
Потянулись по станице слухи о наживе там, на полях войны, дразнили воображение. Уляшка, хорёк-баба, сигнула к своему первая, аж до Карпат. Воротилась – облепили её бабы. Сухопарая, рябая, но чернобровая, рассказывает:
– И-и, мои болезные, и поспать сладко не привелось: всё на стороже были, как гуси на пруду под осень.
– Ну а как, деньжонками, правда, нет ли, поджился?
Бабы, затаив дыхание, ловят, как пофортунило Родьке.
– Да всей касции двадцать три рубля было у него.
– Ну, не греши.
– Ей-Богу, как перед Истинным! – Уляшка крестится на вывеску потребительской лавки. – Я два дня посидела – трюшница осталась, крынули как следует. И он меня с касции сместил.
– А говорили, добра много набрали.
– И-и, тётя, один разговор. Може кто и поджился, а мой, чего и зашиб – всё в орла прокидал. Тут им – поход, и он мне: с меня теперь гнедого достаточно. Куда тебе за нами с мешком сухарей тюлюпать? Езжай домой. Служите там молебны.
– А у нас по всей станице зык пошёл: поехала, мол, Уляшка деньги забрать.
– Вот, купила себе на жакет сукна, и всё нажитие.
Прошлогодняя ржавая листва и сквозь неё пробивается травка в первых днях своей жизни: зелёные напилочки, крошечные вёсла, зелено-золотые копьеца, бархатная проседь распластавшегося полынка.
Пьяный казак своей случайной возлюбленной:
– Я баб лучше всякой скотины люблю!
Зинаида: “Страстная неделя. Мимо моих окон идёт народ со стояния. Все несут свечи, лёгкий ветерок их колышет, слышен смех, в лицах бодрое оживление. А я стою у окна – в душе мрак, на дне – холод и смерть. И на живое чувство их откликнуться не могу”.
Навигация
Закладки
- Дикция у Чхеидзе неясная, гортанный клёкот, но ему самому…
- А царь молчал, замеревши в Царском Селе, как будто всё это…
- Аня Танеева стала фрейлиной, получила шифр с бриллиантами…
- Но сама же прервала своё объяснение, довернулась к нему…
- В этот четверг старшей дочери Ольге исполнится двадцать один…
- – Но во время всеобщей войны… соседние державы… потерпят…
- Когда Воротынцевы пришли, студентка с горячностью рассказывала…
- Та дивная лёгкость, с какой Воротынцев проплавал эти девять…
- А в августе Котя приезжал сюда, к Дряговцу, прямо к этому…
- Выгоды были очевидны, но решиться делать так в третью…
- Этих общих аргументов Саня, конечно, не привлёк, подполковник…
- А от вливаемой воли – стало легче и крепче. Не стало…
- Могилёв напоминал огромную офицерскую гостиницу: всё…
- Помогал ей снять пальто – вырвалась из него, как если б…
- А вот она! ! – влетела в избу, как бомба в землянку, только…