Содержание → 31 → Часть 9
Глава 35
Часть 9
– Даже нет уверенности, что узкие задачи технической обороны они решают в интересах страны!
– Да наверняка против страны! – не уступал, вполне http://www.o-nonfiction.ru соглашаясь, Моисеевич.
У-у-у. Ну, влип Козьма.
Губа его верхняя детски была поднята, рассыпались мытые гладкие свободные волосы, а глаза – на учителей просительно.
– Разве дело сводится только к внешней опасности? – взмахивал Гутовский чёрными локтями, как взлетая.
– Разве дело сводится только к военному разгрому? – грозно прочерчивал и Пумпянский пальцем из чёрного рукава.
– А хищный замысел отторгнуть Галицию?
– А подавление Польши?
– А константинопольские аппетиты?
– А антисемитская погромная политика?
– И это всё – оборона?
– А преступный замысел с жёлтым трудом?
Жёлтый труд – была такая плавильная точка, где сходились, не дробились все партии и фракции рабочего класса и сам рабочий класс: с прошлого года взяли эту моду контрактовать на работу китайцев – сперва на Мурманскую железную дорогу, но вот уже как бы и не в Питер. И тогда:
– Беспокойных рабочих – в окопы, а на заводы – китайцев?
– И – конец революционному движению!
Одурачили-таки Козьму Гвоздева хитрющие буржуи.
А отчего китайцам и не дать работать? Это ж будет, вроде, этот, интернационализм?
– Э, нет! Э, нет! Допустить, чтобы корыстный промышленный класс ещё более нечеловечески эксплуатировал китайцев?
– Не оставить китайцев без защиты – именно наша первейшая интернациональная задача!
– Законтрактованный жёлтый труд – это откровенная работорговля!
– Вот почему питерский пролетариат не может их допустить в столицу!
И тут распахнулась дверь – и порывом вошёл – не сам кровавый Коновалов или Рябушинский, нет, – но инженер Ободовский из военно-технического комитета.
Достойный подсобник тех капиталистов.
Или недостойный пособник.
Вошёл – как с бега, в пальто без шапки, всегда он торопился, и лицо как будто рассеянное, а глаза острые.
Рассеянное – на меньшевицких секретарей, а острое – на Козьму.
А сзади – ещё какой-то чёрный, неуклюжий, большой, в кожаной куртке технического состава.
– Инженер Дмитриев! – поспешно представил его Ободовский, сам прошагнув сколько было пространства до гвоздёвского стола, и здоровался с Козьмой.
И ведь до чего Козьма прирос – от стула, от пола не оторвёшься. С Ободовским поздоровался, а уж к Дмитриеву не шагнуть. И тот издали.
А Гутовский и Пумпянский поставили локти в защитное положение, не здороваясь.
Ободовский торопился, не садился.
– Кузьма Антоныч! У меня к вам… – порывался, сильно озабоченный. Но повёл глазами на встрепенувшихся, развернувшихся меньшевиков – и уже с тенью уклончивости: – Мне бы с вами… поговорить.
Но что за секреты?
Но с какой задней империалистической мыслью?
– Пожалуйста!
– Пожалуйста! – показывали ему и на стул настороженные бойкие.
А Козьма с приподнятой губой и бровками, на губе всё сбрито и брови короткие, выражал глазами светло-сенными, что и рад бы встать, выйти поговорить, – да как же, если растёшь? Со всеми корнями не вырваться.
– А чем могу, Пётр Акимыч? – И тут же поосторожней, строже: – А что случилось?
Ободовский – не садясь, рассчитывая к делу сразу: