Содержание → 46 → Часть 8
Глава 50
Часть 8
Вот в это упёрся. И – верно. Что ж мы, пеньки? … Это Арсений понимал чутко. Из того что-то будет, гле-ко-сь пробьётся?
Но отец никак не радовался. Поглядел на хозяина хмуровато. А тот ещё:
– Да мы и теперь не обезлюдели, у нас ещё сил и о такую войну – сколько у нас ещё мужиков с головой и руками? – хоть сейчас на рассуд, на совет собирай! Крыжников Парамон. Фролагин Аксён. Да Кузьма Ополовников. Да Мокей Лихванцев. А, Елисей Никифорович?
Арсений уж заметил по батьке, что ему – не в лад, не так. Но ни выскочить, ни дёрнуться отец никогда не спешил. И – степенно, головою стойкой не крутя:
– Средь нашего брата тоже дураков не мало. Среди господ есть – так а средь нас? А когда в Девятьсот Пятом году помещиков грабили, – ведь и по двадцать десятин сверх надела кто имел – и всё равно грабили. У Давыдова и щас, кому не совестно, самоволкою берут дрова, сено. На его лугах скот пасём. Он не ограждается – так мы и на голову? Нашему брату волю дай – ого-го-го-о! …
И ещё подумав, и Плужников не успел отозваться, Елисей присудил гулковато:
– Зашаталась вера у людей, вот что. Управлением не поправишь.
А гостёк городской до своего добирается:
– Ну хорошо, допустим, формы будут найдены. А какими путями вы предполагали бы это достичь?
Плужников, всё руки в боки:
– Путями? Да бомбы под губернаторов подкладывать не будем. Нет. Путями? Кому это открыто вперёд, тот выше людей. А как-то оно, смотришь, и само повернётся, только тогда момент не упускать.
А Агаша тем временем уже и самовар принесла, и плюшки сдобные и хворосты, и разливала по стаканам наваристый тёмный чай.
А Зяблицкий всё веселел:
– На таких надеждах нельзя строить реальных расчётов. Путей реальных – вы не имеете, Григорий Наумыч. И я рад, что это – не бомбы. И обернитесь вы к первому пути – живой кооперативной деятельности, в самом расширительном смысле!
Кстати было чайку попить, рыбку да убоинку залить, и сахар стоял на столе, колотый крепкий рафинад, и печево всякое. Но постучали с крыльца.
Сходила Агаша, воротилась и вполголоса:
– Панюшкин, писарь. К тебе.
Замялся Плужников. Выйти?
– Ну что ж, зови.
Вошёл Семён Панюшкин – без верхнего, в плисовом коротком пиджачке, чистый, подобранный, как всегда. До волостного писаря своими стараньями, ничьими, за много лет поднялся: летом – скотину пас, зимой учился. За разумливость – возвышен.
А ростом и телом – с Зяблицкого. Волосы – примажены, приглажены, скромен, начальника из себя не дмит. Поклонился. С праздничком. Его – к столу. Замялся. Видать, хотел с Григорием Наумовичем наособицу.
– А что, секрет? – готов был Плужников и в избу перейти.
Вздохнул писарь, хранитель тайн, первый их сообщник.
– Да нет, какой уж. Всё равно объявлять. Но вам – хотел первому.
Никакой Плужников не начальник. Но – батька. И пришёл писарь ему доложить первому. По уважению.
Усадили его, чаю ему внакладку, плюшку слоистую.
Долго не тянул, открыл – из внутреннего кармана бумагу вынул. Только что привезли.
Навигация
Закладки
- Тогда – забастовкою, ничем больше? Да, иногда для…
- (Кадетские истоки) Как две обезумевших лошади в общей упряжи,…
- Аня Танеева стала фрейлиной, получила шифр с бриллиантами…
- Да весь их Гренадерский корпус с более чем столетней…
- Гучков освободил от козырька, приподнял на Воротынцева…
- А от вливаемой воли – стало легче и крепче. Не стало этого…
- Нет, Шуваев – мешок, не годится. Ах, как нужен на место…
- Саня и своё мог рассказать, здесь тоже были события. 18…
- Однако при Свечине теперь – как же? … Свечин сидел как отсутствовал.…
- – Чтобы иметь Государя – надо его любить. Любить -…
- За колонистов Ирина заступилась, и из Общества её выключили.…
- – Ну, може до самого Вильгельма не доходил, не знаю. А…
- На всём протяжении России с отчаянием спрашивают: где…
- А сколько имён неизвестных, тупых морд, забывшихся в своём…
- Гимназисткой услышав о женитьбе брата, Вера радостно взволновалась,…
- Саня не частил оглядываться. Но сбоку сверху – ощущал на себе…
- Могилёв напоминал огромную офицерскую гостиницу: всё…