Содержание → 5 → Часть 6
Глава 6
Часть 6
– А Толстой ищет-ищет Бога, но, если хотите, Бог ему уже и мешает. Ему хочется людей спасти – безо всякой Божьей помощи. Перешёл на проповедничество – и как будто что случилось с ним: всё умонепостигаемое, что в мире есть и правит нами и силы нам даёт, и что он знал, когда писал романы, – он вдруг как перестаёт ощущать. С какой земной убогостью он трактует Нагорную проповедь! Как будто потерял всю свою интуицию. Великий художник – и не коснулся неохватного мирового замысла, напряжённой Божьей мысли обо всех нас и о каждом из нас! Да что не коснулся! – рационально отверг! Наше собственное бессмертие, нашу собственную причастность к Божьей сущности, – всё отверг!
Отец Северьян приподнялся от подушки, отзывный, оживлённый, смотрел твёрдо-блестяще. Добрёл он до этой землянки, как ни останавливались ноги, как ни заплеталось сердце, – но и здесь осуждён был не отдыхать.
– Неужели не досталось ему содрогаться в беспомощности и ничтожестве? Испытывать порой такую слабость… такую немощь… такое затемнение… Когда ни на какое самостоятельное действие нет сил, а последние силы – на молитву. Хочется – только молитвы, только набраться перетекающей силы от Всемогущего. И если это удаётся нам – так явственно осветляется грудь, возвращаются силы. Так узнаём мы, что значит: “сохрани и помилуй нас Твоею благодатию! ” Знаете вы это состояние? !
Волнистоволосой головой со скамеечки Саня кивнул, кивнул. Тихо сказал:
– Я именно в таком состоянии и встретил вас сегодня. И даже – ждал, не точно зная, что – вас… Я именно часто ощущаю, что сил моих совсем не достаточно, даже и на суждения.
Раздалась гулкая пулемётная очередь. Раздалась – на переднем крае, но от холодного, дождливого и тёмного времени слышна была очень внятно сюда. Два десятка крупных пуль где-то там пронеслись, вбились в землю, продырявили доски, вонзились в брёвна, может быть и ранили кого-нибудь, хотя такие дурные ночные очереди – больше для напугу.
А – как же он нёс погоны, кричал орудиям: “беглый! огонь! ”?
– Отчего же вы никогда мне…?
– Я говорил вам. Однажды на исповеди. Но вы меня, кажется, не поняли…
Навигация
Закладки
- Все они проходили в переднюю, а там стоял лакей Илья с седыми…
- Жил Шингарёв на Петербургской стороне, на Большой Монетной.…
- Могилёв напоминал огромную офицерскую гостиницу: всё время…
- – Но во время всеобщей войны… соседние державы… потерпят…
- В шитой рубахе и пузырчатых брюках, как офицерские, встретил…
- Не ровно ли рассказывала няня или не ровно запоминалось,…
- На улицах редко берут, верно. А всё ж, на уличный случай,…
- Как вчера у Шингарёва он почувствовал себя остановленным…
- А царь молчал, замеревши в Царском Селе, как будто всё…
- – Партийные? – резко обернулся Ободовский, морща лоб под…
- Шингарёв прощался с Ободовским. Так и не поговорили. Но Ободовский…
- Вот почему заграничные члены ЦК – Владимир Ильич да Зиновьев…