Содержание → 14 → Часть 11
Глава 16
Часть 11
– Призвать их в строй, не надо и таких бешеных окладов платить. Даже два им платят: по старому месту службы и по Земгору. http://www.cheapssoft.ru
До чего б ещё добрались, но шёл по коридору кондуктор и радостным голосом объявлял Клин.
С другого конца коридора крикнули:
– Кондуктор, вы что, дверь мою заперли?
Весело отозвался молодец-кондуктор:
– Крепче дёргать надо, дверь – международная!
Фёдор Дмитрич схватил записную книжку и записал.
И записывал дольше, чем было сказано. Наверно ещё что-нибудь.
Выйти пройтись? Оделись.
В тамбуре не упустил Фёдор Дмитрич ещё допросить кондуктора и услышал:
– Получаем всего 30 рублей, а бывает и ремонт на свой счёт. Лопнет труба, позовёшь монтёра – отдашь десятку свою любезную.
Да уж как-нибудь и кондукторы ловчат, наверно.
Опять записал Фёдор Дмитрич.
Вышли на сырой холод. Сперва приятно отдать лишнее долгое вагонное тепло.
По платформе прохромал один калечный, другой. И просили милостыню у богатых пассажиров.
А не так давно были бравыми солдатами. А перед тем – мирными обывателями, не предвидевшими своей судьбы. Ушли в калечество – и забыты в своей невылазной жизни.
Но вдесятеро многочисленней их околачивались на платформе и близ вокзала – запасные: дурно подпоясанные, со всклоченными шинелями, кривыми погонами, а уж выправка, а уж честь отдают! … И – не строем, не командами, не патрулями, не по службе, – но группами, одиночками – гулять, что ли? на поезд смотреть?
– Да они – на всех станциях, на всех базарах, – наговаривал Фёдор Дмитриевич. – По курятникам шарят, яйца выискивают. Ленивые, наглые…
Хоть коменданта ищи, да времени нет.
Нависла чёрная туча, опять дождь начинался.
Вернулись в вагон.
Уже не просто они были чужие люди, простлалось между ними взаимное расположение. И Фёдор Дмитрия лукаво предложил:
– А не желаете по стаканчику винца донского?
– Да ведь запрещено. Откуда ж?
– На Дону всю войну самокурку пьют. А днями – сняли запрет с виноградного вина, не крепче 12 градусов. Разрешено из винодельческих местностей вывозить, продавать, даже экспортировать. Вот и я везу родного петербургским друзьям. Солнышка поглотать.
Вступил на приставную лестницу, приподнялся к багажной нише и оттуда двумя ладонями нежно притянул четвертную бутыль в соломенной оплётке. Оплётка – из больших квадратов, через них – тёмно-золотистая жидкость, втягивающая глаза.
Домовито распоряжаясь со стаканами и уже наливая мягкими наплесками, и самой жидкости улыбаясь, Фёдор Дмитрич протянул:
– Когда есть оно, как в станице, дома, так и даром бывает не надо, не дороже воды. А в военное время или в тюрьме – вспо-омнишь.
– А вам что, и в тюрьме приходилос